​Если я живая, то я не могу

Если я живая, то я не могу

Не могу много. Два-три часа в день работать могу, потом устаю, утомляюсь, перестаю чувствовать. Пару глубоких встреч за день могу. Или даже одну очень глубокую — и всё. А потом надо переварить, записать, усвоить. Потом мне достаточно.

Я не могу иметь много вещей. Они просто не влезают в сознание. Забываются, теряются, лежат мертвым грузом. И еще не могу много дел. Если не сосредотачиваться или не вникать — могу. А вот если вникнуть, внимание сужается и расширяется одновременно, сосредотачиваясь на объекте.

Если я чувствую, то я не могу есть, пить нюхать что попало. Читать, смотреть или слушать. Если я чувствую, то выбираю. И чем дальше, тем более тщательно.

Не могу много отношений. Немного и глубоко — да. Много и по верхам не могу. Я от этого ломаюсь. Что-то нежное во мне превращается в натруженную мозоль. 

Не могу глубоко с малознакомыми. Столько еще нужно пройти вместе, чтобы понимать, как им доверять. Где в их душе ямочки, ложбинки или тайные закоулки, а где в моей. Не могу не вовремя, с купюрами, на один раз, как попало или халявно. Если оно так, тогда зачем?

Если включаю сарказм, цинизм, бесчувственность, терпение и вторую космическую скорость, тогда могу легко. Тоннами, толпами, километрами, пачками или даже целыми странами. Проглатывать, пролистывать, проходить победным маршем. Главное не начать чувствовать.

Если я профессионал, играю роль, работаю по схеме, не включаюсь собой — тогда могу. Могу, но не хочу. Не хочу настолько, что получается, как будто уже и не могу.

Открытая сердцем, способная меняться, ранимая, я замечаю много естественных ограничений. Разрешая себе быть живой, мягкой, теплой, чувствительной, замечаю свою конечность и уязвимость. Уязвимый конечен, и мыслящий себя неуязвимым конечен. Чувствительный конечен, и бесчувственный также конечен.

И если итог один и тот же, из всего предложенного и опробованного выбираю чувствовать. Иначе зачем?