Что делать, когда внутри начинает расти темнота
Что делать, когда внутри начинает расти темнота
Бывают такие дни, когда внутри меня начинает расти темнота. В эти дни я варю себе кофе. Корица, перец, крупица соли, капелька меда. Смотрю,как поднимается пенка, главное успеть сдернуть джезву с плиты и так три раза. А потом пью его у окна. В окне обычно есть какая-то идея. Рябина, синичка, дворник, рыжий кот, черный кот, человеческий малыш размером с собачку или собачка размером с малыша.
Если не помогли простые методы из женских романов, типа “налей себе кофе и смотри в окно”, а тьма все растет и растет, пускает щупальца в солнечное сплетение, сдавливает голову, сдавливает легкие, то я пеку блины. Бесконечное множество блинов. Горы блинов. Обжигаю пальцы так, что подушечки теряют чувствительность. Если не помогает, тогда яблочный пирог с корицей. И вообще корица - это просто чудо какое-то. Никакие специи я не использую в таком количестве, как корицу. Может быть, счастье и пахнет корицей, но корица точно пахнет счастьем.
Если тьма становиться глубже, я иду к воде. К реке, к фонтану, к морю, открываю водопроводный кран в ванной. Как-то меня спросили: “а льдины - это вода?” Все вода, все что может меняться - вода. Да, люди тоже вода. Вода все, что про чувство. Вода это про то, что я хочу, чтобы меня любили и берегли.
Если темнота накрывает с головой, то надо развесить всю одежду в шкафу по цвету. Юбки к юбкам. Платья к платьям. Тарелки расставить по размеру. Цветы пересадить в горшки по росту. Разложить книги по полкам. Себя разложить на прошлое. На настоящее. На будущее. Зажечь свечи. Костры. Гирлянды. Мечту. Надежду.
В самые страшные темные дни, которые бываю темнее ночи, темнее темного, выходят мои внутренние цыгане. Не те, которые звенят монистами, танцуют с медведям, шелестят юбками и просят у прохожих позолотить ручку, обещая любовь червонной дамы и удачу в казенном доме. А те, которые в своей кибитке тянут заунывную песню, пока старая кобыла месит копытами грязь проселочной дороги под мелким дождем. Эти цыгане, провожают взглядом серые деревья с облетевшей листвой, пустые поля, съежившиеся от сырости покосившиеся избы. Они бы читали друг другу Некрасова, но им лень, да, они знают кто такой Некрасов, это образованные цыгане.
И надо с цыганами начать плакать. Плакать о том, что все сложилось не так, как хотелось. И солнце не солнечное, и луна не полнолунная и муж не кареглазый блондин, и медведь хромает на левую лапу, а в вашей концепции должен хромать на правую, и морковь в супе нарезана не звездочками.
Достать из колоды карту перемен. И чтобы обязательно дальняя дорога. Раздраконить внутреннего медведя. Начать вырезать из моркови звездочки, через десять минут устать, плюнуть и понять наконец, чем сердце успокоится. И насыпать в суп побольше перца, чтобы поцелуи были острее жала.
Еще тьма боится людей. Тех, которые приходят, пьют кофе, едят пироги, блины, перченый суп без морковных бесячих звездочек, подпевают образованным цыганам, мигают в такт гирляндам, гладят твоего медведя, рыдают, но только от смеха.
И здесь самое главное не упустить тот момент, чтобы успеть спросить у тьмы: “Что хотела-то?”. Где главный месседж? В чем суть послания? А она посмотрит так из тени и скажет: “Потому что дура ты, дурная дура, выпей кофе, иди к воде, смотри на закат, займи делом цыган, почитай им что-нибудь, и медведя покорми. Звездочками из моркови”.
